DESCRIPTION

Dziga Vertov was one of the greatest innovators of Soviet cinema. The radical complexity of his work—in both sound and silent forms—has given it a central place within contemporary theoretical inquiry. Vertov's writings, collected here, range from calculated manifestos setting forth his heroic vision of film's potential to dark ruminations on the inactivity forced upon him by the bureaucratization of the Soviet state.

Уже в 1922 году, начиная коллективную работу со своей группой «Киноки» («Киноглаз»), Вертов в своем манифесте ясно и однозначно определил маршрут, от которого он не отклонился ни на шаг.
Согласно манифесту, следовало стремиться:
1. Фиксировать факты — улавливать киноаппаратом действительную жизнь, с помощью объектива застигать врасплох выражения эпохи в живой форме их проявления и таким образом превращать фактическое в документ. Это материал, сырье—«ЧТО», и в то же время—«СЮЖЕТ» нового кино.
2. Монтированное видение — «КАК» возникает в итоге следующего процесса—работы по монтажу элементов жизни, схваченных аппаратом. Их соединение происходит по новым динамическим законам, заставляет уложиться в видоизмененное течение времени.
3. Монтированное слушание (радиоухо) должно в качестве поддержки и обострения видения достичь сбалансированности чувств.
Это последнее требование, предвиденное Вертовым слияние слушания и видения, которое ныне, благодаря звуковому кино, обрело форму в конкретных опытах. Работа Вертова логично начинается с собирания зрительного материала для выпусков кинохроники; впервые он стал это делать на фронте, во время войны.
«Киноглаз» — первый большой документальный фильм, который привлек к себе широкое внимание. Он был с огромным успехом показан также в Париже и премирован на Всемирной выставке 1925 года.